Между Анной и Мариной
Мне уютно и тоскливо между дивами Орфея,
Что желать любя игриво, в слове мудрости немея.
У Цветаевой Марины шарм стихов таланта Бога,
Бал словесный Гумилёвой Анны страсти дней в три слога.
Как же жить себя увеча, словом лунным дней и ночи,
От моих стихов предтеча, не сгорал у многоточий.
Вот они от школьной роли, добегают зрелость зная...
Вся поэзия Юдоли потеснится, ли шальная.
Предупреждение о взрослом контенте
Данная страница может содержать материалы для взрослой аудитории.
Пожалуйста, подтвердите Ваш возраст для дальнейшего просмотра сайта.
Вся поэзия Юдоли потеснится, ли шальная.
Как будто мы уже в походе
Военным шагом, как и я,
По многим улицам проходят
Мои ближайшие друзья;
Не те, с которыми зубрили
За партой первые азы,
Не те, с которыми мы брили
Едва заметные усы.
Мы с ними не пивали чая,
Хлеб не делили пополам,
Они, меня не замечая,
Идут по собственным делам.
Но будет день — и по развёрстке
В окоп мы рядом попадём,
Поделим хлеб и на завёртку
Углы от писем оторвём.
Пустой консервною жестянкой
Воды для друга зачерпнём
И запасной его портянкой
Больную ногу подвернём.
Под Кенигсбергом на рассвете
Мы будем ранены вдвоём,
Отбудем месяц в лазарете,
И выживем, и в бой пойдём.
Святая ярость наступления,
Боёв жестокая страда
Завяжут наше поколенье
В железный узел, навсегда.
1938